Судебные процессы, устанавливающие законность выплат топ-менеджерам российских корпораций при увольнении, и расследования открывающихся случаев мошенничества с получением этих выплат идут почти без перерывов. Сейчас, например, в СМИ активно обсуждаются махинации экс-руководства «Воентелекома», задним числом назначившего себе компенсацию при увольнении по любой причине в размере годового дохода (цена вопроса – десятки миллионов рублей). Мы решили разобраться, что же такое «золотые парашюты» на самом деле, и зачем они нужны. Очевидно ведь, что их изобретали не для того, чтобы вызывать возмущение со стороны общества и претензии со стороны следственных органов.
Кому и зачем нужны «парашюты»?
Первое предложение о выплате солидной компенсации при увольнении было сделано еще в 1961 году талантливому управленцу Чарльзу Тиллингасту, которого пригласили спасать от краха крупнейшего на тот момент американского авиаперевозчика Trans World Airlines. Акционеры компании пообещали выплатить ему «золотой парашют» при увольнении вне зависимости от результатов работы, настолько безвыходной была ситуация. То есть первый «парашют» был предоставлен управленцу в качестве мотивации и во многом в интересах работодателя. Кстати, акционеры в Тиллингасе не ошиблись – он сохранил компанию и проработал там 15 лет.
В начале 1980-х, когда европейский и американский рынки накрыла волна слияний и поглощений, «золотые парашюты» начали широко применяться для защиты топ-менеджеров от произвола новых собственников бизнеса. В словарях финансовых терминов закрепилась трактовка «золотого парашюта» (golden parachute) как компенсации высшему руководству акционерного общества при увольнении в случае слияния или поглощения их компании.
Со временем «золотым парашютом» стали называть пункт в контракте топ-менеджера о выплате крупного выходного пособия при увольнении по любым причинам, оговоренным в контракте. При помощи таких «парашютов» компании решают целый комплекс задач.
- Сокращение временных затрат на привлечение талантливых топ-менеджеров в высокорисковых отраслях (с высокой M&A активностью; высоким уровнем ответственности, например, в финансовой сфере) и в компаниях, где часто менялись управленческие команды.
- Компенсация за «вредность» и обеспечение большей раскованности в принятии управленческих решений. Трудоустройство в компанию, которая переживает кризис, ркструктуризацию, новый виток развития требует большого нервного напряжения и сопровождается страхом совершить ошибку.
- Устранение конфликта интересов при слиянии и поглощении. Наличие солидного выходного пособия позволяет топ-менеджерам лучшим образом подготовить компанию к выгодной для акционеров сделке, не противодействуя ей из-за угрозы потерять работу.
- Снижение рисков «враждебного поглощения» — скупки акций компании на рынке без согласия ее руководства. Необходимость выплачивать немалые «золотые парашюты» топ-менеджерам поглощенной компании по замыслу акционеров должна охлаждать пыл «захватчиков».
- Минимизация негатива по отношению к бывшему работодателю со стороны уволенного топ-менеджера. Рассерженный экс-руководитель может причинить немало вреда, а «золотой парашют» позволяет разойтись полюбовно. К тому же в условиях о предоставлении такой компенсации часто значится пункт об отказе работать на конкурентов в течение определенного времени, о неразглашении конфиденциальной информации и другие «подушки безопасности» для работодателя.
Есть у «золотых парашютов» и свои объективные недостатки.
- Стоимость. Особенно жалко денег, если топ увольняется не по стечению обстоятельств, а из-за плохой работы, которая могла в том числе привести компанию к краху. В кризис 2008 года инвестиционные банки США, балансирующие на грани банкротства, были вынуждены выплатить своим бывшим управленцам миллиарды долларов. К примеру, Lehman Brothers одновременно платил миллионы «отступных» и просил 700 млрд долларов взаймы у государства. Конгрессу пришлось законодательно запретить выплачивать выходное пособие замеченным в финансовом мошенничестве управленцам и нанятым в кризис руководителям, чтобы хоть как-то урегулировать ситуацию.
- Демотивация высшего руководящего звена. Если вам при любом раскладе выплатят огромные деньги, зачем напрягаться?
- Негодование большинства сотрудников при массовых увольнениях. Внушительное выходное пособие — привилегия избранных. В США есть практика платить его и среднему руководящему звену, и специалистам, но их «серебряные парашюты» куда скромнее «золотых». В глазах общества справедливости тут ни на грош: высшему руководству и без «парашюта» мягко падать, ведь оно имеет банковские счета, недвижимость, имя на рынке и поэтому способно лучше всех в компании самостоятельно справиться с потерей работы.
- Риск утраты высшим руководством объективности при принятии решений. Например, в виде возможности заключения невыгодной для акционеров компании M&A-сделки для получения «парашюта».
- Слабая защита от «враждебного поглощения». Хотя выплаты топам при увольнении – это заоблачные суммы для обывателей, они обычно составляют всего пару процентов от суммы сделки. Не слишком дорого для того, кто всерьез решил завладеть чужим бизнесом.
«Золотые парашюты» были в ходу и исправно выплачивались западным управленцам несколько десятилетий подряд. После кризиса 2008 года власти многих стран решили внести свои коррективы в эту практику. В Голландии выходное пособие ограничили 75 тысячами евро, в Австрии запретили «парашюты» в госбанках, а в частных начали облагать налогом выплаты, превышающие 500 тысяч евро. Франция ограничила размер «золотого парашюта» двукратным годовым доходом и обложила его повышенным налогом. В Швейцарии совет директоров лишили возможности определять размер «парашюта» и передали это право акционерам. Более широкие права акционерам по ограничению «аппетитов» наемных управленцев в 2010 году дали и в США.
Однако, несмотря на действия властей, менеджеры продолжили получать свои огромные выходные пособия при увольнении. Руководитель British Petroleum Энтони Хейворд своим некомпетентным поведением во время ликвидации последствий аварии на буровой платформе в Мексиканском заливе в 2010 году нанес огромный ущерб экологии и сильно обесценил акции своей компании. Это не помешало ему годом позже покинуть BP с компенсацией в размере 12 млн долларов.
В 2012 году у 60% наемных директоров компаний из рейтинга S&P 500 размер компенсаций стартовал от 11,5 млн долларов США, по данным GMI Ratings.
Как пишет Wall Street Journal, в 2013 году председатель совета директоров и генеральный директор McKesson Джон Хаммергрен получил выходное пособие в размере 159 млн долларов. Журналисты назвали эту сумму рекордной для подобных выплат.
Как выяснили в GMI Ratings, в США сегодня как минимум 21 СEO имеет «парашют» от 100 млн долларов и выше. По мнению издания The New York Times, практика выплат заоблачных компенсаций в США сохранилась в полном объеме, став лишь более завуалированной.
Золото империи
«Золотые парашюты» в нашей стране распробовали не так давно, но их размер вполне сравним с западным. Самые большие выплаты получали управленцы в государственных и окологосударственных корпорациях. Как пишет ИТАР-ТАСС, с 2004 году гендиректора «Совкомфлота» Дмитрия Скаргу уволили за год до окончания контракта с отступными в 1 млн долларов США. В 2008 году выплаты потекли рекой.
Самый большой «парашют» из тех, что получил огласку в 2008-2013 годах – это компенсация экс-глава «Норильского никеля» Владимиру Стржалковскому в 2012 году в размере 100 млн долларов. Платить договорились по частям до 2014 года. В 2008 году «Норильский никель» уже выплачивал в общей сложности 597 млн рублей компенсаций гендиректору Денису Морозову и троим его заместителям.
Президент и CEO«Уралкалия» Денис Морозов (там самый из «Норникеля»), покинувший компанию из-за смены акционеров, получил 220 млн рублей, вице-президент по финансам Кузьма Марчук — около 80 млн рублей.
Выплаты в электроэнергетике были несколько скромнее. Снятие с должности главы «Мосэнерго» Анатолия Копсова обошлось компании в 35 млн рублей, гендиректора Оптовой генерирующей компании №5 (ОГК-5) Анатолия Бушина — в 30 млн рублей, руководителя ОГК-6 Валентина Санько и его заместителя — в 132 млн рублей, а руководителя Енисейской ТГК (ТГК-13) Олега Салькова и еще пятерых топ-менеджеров — в 75,2 млн рублей. Гендиректор ОГК-2 Михаил Кузичев, уволившийся по собственному желанию, получил 62 млн рублей.
Когда Минкомсвязи инициировало отставку президента совета директоров «Ростелекома» Александра Провоторова в 2013 году, чтобы назначить на его место Вадима Семенова, гендиректора «Связьинвест» и по совместительству однокурсника Дмитрия Медведева, Поворотову выплатили 233 млн рублей компенсации за досрочное расторжение контракта. Позже по иску миноритариев компании суд признал, что 200,88 млн рублей из этой суммы выплачены незаконно.
В связи с этим расследованием Генпрокуратура оценила выплаты выходных пособий в особо крупных размерах управленцам госкорпораций как «неадекватные уровню общего благосостояния населения», угрожающие «стабильности общественных отношений» и подрывающие доверие граждан к госвласти.
Приняв все это во внимание президент Путин решил ограничить (и ограничил) размер выплат шестью окладами. С апреля 2014 года «парашюты» в госкорпорациях не могут превышать трех окладов. По закону выходное пособие не выплачивается при расторжении трудового договора по соглашению сторон и при совершении топ-менеджером административного правонарушения.
Высшего руководства частных компаний все это не касается. Для них по российским законам выплата выходного пособия может производиться при увольнении фактически по любой причине: по сокращению, при ликвидации компании, смене собственника (действует для гендиректора, его замов и главбуха), увольнении по инициативе сотрудника. Размер выплат определяется договором между работником и работодателем.
Однако у нас так много публичных компаний, да и «серые» зарплаты дают о себе знать – зачастую размеры выходных пособий топ-менеджеров в трудовых договорах и допсоглашениях не фигурируют и не разглашаются. Официально оформленные отступные встречаются в основном в контрактах с иностранными топами или с российскими управленцами, имеющими зарубежный опыт или нанятыми для работы за границей.
Так что мы вряд ли когда-нибудь узнаем, какие «парашюты» раскрываются для руководителей, покидающих крупные частные российские компании.